Пункт назначения близко; слышу зов слона
Отчаяние, удушье, бегство. Слон сидит не потому, что отказывается встать, а потому что не может; будь у него возможность, он бы тоже сбежал. Даже огромный и сильный слон бывает беспомощным. Маленькие люди, застрявшие в Цзинсине, так же не могут вырваться из этого города, убивающего надежду.
Две тысячи юаней в месяц, квартиры по восемь тысяч за метр, тщеславие, предательство — и прыжок, неспешно открывающий четырёхчасовую историю. Кто в этом мире живёт без тревог? С рождения и до конца мы боремся с бессмысленностью. Девочка уже делает неплохой мостик, но мать требует большего — и никто не может толком объяснить, зачем. Ветеран Ван Цзюнь, всю жизнь проведший в строю, влачит «собачью жизнь», спит на собственном балконе; в глазах дочери и зятя даже собачья жизнь стоит дороже его. Бабушка Вэйбу умирает в одиночестве, и никто не узнаёт. На вокзале Ван Цзюнь говорит молодому: жизнь такова — ты стоишь здесь и думаешь, что там лучше, но не ходи; окажешься там — всё та же каша, как и здесь. Мы знаем, что жизнь — тщетное предприятие, и всё же отправляемся в путь.
В маленьком городе круги тесны и запутанны — одна работа, одна школа, друзья, родственники; все знают, чем занимается твоя семья, отец, мать, и что сделал ты. Круги порождают бесконечные беды. Внешний круг — полбеды; раздавливают именно семейные конфликты — измены супругов, вражда отцов и сыновей, распри матерей и дочерей. После утомительного дня дом должен был бы утешать, но превращается в ещё одно поле битвы.
Нет «маленьких людей» — мы просто играем разные роли, сталкиваясь с одними и теми же бедами — тем же отчаянием и беспомощностью. Множество ролей вынуждает всех стремительно менять маски между сценами. В обществе Юй Чэн держится с «братьями» — хватает наглости лечь с женой «брата» — и всё равно дома слышит ругань матери и получает пинки от отца. В глазах отца Сяо Цзюнь — хулиган; для бабушки — хороший внук, а для одноклассников — верный друг, готовый постоять за них.
«Слон сидит спокойно» оставляет меня столь раздавленным, что слова бессильны; никакая риторика, как бы остра ни была, не сравнится с сырой правдой фильма.
Режиссёр Ху Бо оставил один фильм и ушёл из жизни. Вспоминается мысль: когда человек умирает, он всё ещё жив — по крайней мере живут его работы.
Опубликовано: 10 сент. 2025 г. · Изменено: 13 сент. 2025 г.
